Ручьи, сверкая как алмазы, спешат по склонам гор,
Зимы осколки солнцу рады, в ручье создав затор,
Звенят, хохочут эти льдинки… Весна ласкает взор.

Грачи на родину вернулись из теплых дальних стран.
В ручье кораблики пускает промокший мальчуган.
Сижу, и млею я на солнце, весной пришедшей пьян.

После зимы, нам всем наградой тепло и солнца свет.
Под светом ярким, так душевно звучит скворцов квартет,
А тело жадно поглощает весенний ультрафиолет

Живи, пусть счастье наполняет грудь,
Плохие мысли брось, забудь.
Дыши, вдыхая аромат цветов...
Молчи, не нужно громких слов...

Ты слышишь, кровь стучит в висках,
Когда приходит она в снах.
И сердце рвется из груди,
Побудь со мной, не уходи!

Касанье рук, случайный взгляд,
И словно молнии разряд,
А ты сражён, на все готов,
И в это миг не нужно слов.

В слиянии тел, слияние душ
Случайным словом не разрушь.
Тогда поймёшь, волнует кровь,
Ни что иное, как любовь…

То, что ценим мы здесь, не к чему будет там,
Там воздастся тебе лишь по добрым делам.

Сколько здесь не молись, не проси земных благ,
Сколько ты не копи ворох ценных бумаг...

В этот мир ты как все, просто голым пришел,
И не важно, что нажил и что ты нашел...

Ничего не приносим и с тем же уйдем,
Может, то, что искали, лишь там мы найдем.

Толь горю я в огне, толи холодно мне...
Толи жгучий мороз пробежал по спине...
Разговор не о чем, силуэты в окне...
Может, жизни свеча затухает во мне?

С неизвестным беседу о чем-то веду,
Толи умер уже, толи в жутком бреду...
Здесь лежу я, а может, уже и не здесь,
Может люди разносят скорбную весть...

Пробуждение. Палата. Сестричка в халате...
Говорит, подорвался на вражьей гранате.
Знать не умер, и жизнь моя не на закате,
Вспомнил тут про друзей и погибшем комбате...

Мастерам самодельщикам, посвящается.

Лёгкой походкой, играючи, смело,
Входим мы в мир и беремся за дело.
В деле нет правды, нет в нем и лжи.
Лишь инструменты покрепче держи.

Мы, мастера, мы строгаем и варим,
Что создаём, то людям мы дарим.
Стружкой душистой, искрами сварки,
Пахнут любимым нашим подарки.

Пыльные лампы нам светят всегда,
Скучаем по солнцу мы иногда.
Что же нас тянет в пыльный гараж?
Откуда рождается этот кураж?

Желанье творить в нашей крови,
Каким уродился, таким и живи.
Нас переделать никто уж не сможет,
Даже жена в гараже не тревожит.

Пока я отдыхал на скамье в парке, подошёл местный бомж, наверное за своего принял.
- Не местный вижу. Там столовка благотворительная от храма, пойдем.
Я не стал отказываться, тем более вид у меня был точно «бомжовский». Сытно пообедав, я развалился на скамье в парке, подставив лицо жаркому солнцу. Закрыл глаза, и как кажется, задремал.
- Здравствуйте Носитель, меня зовут Нейя.- услышал я.
На голос в моей голове это не было похоже, и я открыл глаза. Рядом со мной на скамье сидела блондинка, вся в белом. Но больше всего меня поразили ее глаза, ярко зелёные с искорками.
- Вы кто,- опешил я,- что вам нужно?
- Не пугайтесь,- улыбнулась девушка и мне показалось, что ее зубы тоже имеют зеленоватый оттенок.
- Я чем-то могу Вам помочь,- настороженно спросил я.
- Да, я пришла за тем, что вы называете Волосом Бога.
"Это правда, они создали меня. Я ждал их, больше четырех тысяч лет"- сообщил мне голос в голове.
- Более четырех тысяч лет назад наш космический корабль потерпел крушение на вашей планете,- сообщила грустно девушка,- все погибли, уцелел только Волос и в его памяти содержаться все данные о катастрофе, а так же, огромный объем информации о вашей молодой цивилизации.
- И все эти годы вы искали его?!- изумился я.
- Мы живём гораздо дольше вас, кроме того есть, как это у вас говорится, закон. Мы обязаны искать каждого, пока не выясним, что произошло.
- А как же Волос попал в человека, ведь он может это сделать только по согласию?
"Есть грех", - усмехнулся голос в моей голове- "В первом я поселился без его согласия"
Нейя с улыбкой кивнула.
- Ну, раз такое дело,- растерянно проговорил я,- видимо, я должен сказать что готов...
- Не нужно,- остановила меня Нейя. Она протянула ко мне руку, волос вышел из моего виска и исчез в ладони моей прекрасной собеседницы.
- Если не секрет, а вы действительно так выглядите?
- Не совсем,- улыбнулась Нейя,- мы примерно в два раза выше вас ростом.
- Фантастика,- только и вымолвил я.
- Нам пора,- Нейя встала.
- Вы не вступаете с нами в контакт потому, что мы дикари?- торопливо спросил я.
- Всему свое время. Вы очень интересный вид, но для контакта вы ещё не созрели. Прощай.
И Нейя просто растворилась в воздухе.
Я сидел и чувствовал себя опустошенным. Что мне теперь делать, куда идти? И тут я вспомнил о маленькой Алисе и ее маме. Я решил двинуть обратно в Вольное.
Через два дня я повстречал на улице Ероху, он был чисто одет, гладко выбрит и вел маленького сыночка за руку.
- Как я рад тебя видеть,- ликовал мой старый приятель,- я бросил пить, вернулся в семью... Спасибо тебе.
- Я очень рад за тебя, Ероха. Зовут то тебя как?
- Николай! Да, все Ерохой кличут.
- Новую жизнь начни с самоуважения, Коля. Пусть народ привыкает звать по имени.
- Ты прав, дружище.
Мы крепко пожали друг другу руки, и я поспешил в старую пятиэтажку, где жила Елена с Алисой.
Дверь мне открыла Алиса.
- Волшебник,- тихо сказала она и бросилась мне на шею,- я всегда говорила маме, что ты вернёшься.
Вышла Елена, улыбнулась и пригласила на чай. На кухне я подробно и честно рассказал Елене всю свою историю. Она слушала, не прерывая, то улыбаясь, то хмурясь.
Через месяц мы объявили Алисе, что решили пожениться.
- Ура! Случилось чудо, Волшебник станет моим папой.- напевала и приплясовала Алиса.
С моими двумя высшими я устроился водителем такси. Мне нравилась эта работа, возможностью общения. Кроме того, желание помочь другим после потери Волоса Бога стало ещё сильнее.
Весной у Алисы появился братик.

Я шел уже третий час, ожидая попутку, но движение здесь было на удивление не оживлённым. Услышав звук приближающегося грузовика, я вытянул руку. Ржавая ГАЗель- фургон остановилась, из кабины вышли два крупных бородача.
- Не местный?- спросил один из них и шумно высморкался на пыльную дорогу.
- Ага, не местный,- подтвердил я,- подкинете?
- С удовольствием,- как то злобно усмехнулся второй здоровяк,- только в фургоне поедешь, в кабине мест нет.
Выбора у меня не было, я забрался в фургон, дверь захлопнулась и стало темно как в могиле, а ещё очень душно.
- Что, тоже попался?- спросил хриплый голос из темноты.
- А ты кто?
- Ерохой кличут, Ерофеев я. Забухал вчера, уснул на лавке у дома, а очнулся здесь.
- Я просто попутку ловил...
- Дурак, - перебил меня Ероха,- ты, что не понял, нас в рабство везут.
- Какое рабство? Двадцать первый век!- вспылил я.
- Может где и двадцать первый, а у нас тут феодализм...
Ехали долго, в духоте я потерял сознание, очнулся, когда меня окатили холодной водой.
- Выметайся, турист!- рявкнул бородач,- В гостиницу приехали.
- Ага, пять звёзд,- добавил второй и захихикал как то тонко, что совершенно не соответствовало его грозному виду. Я пошарил рукой вокруг и тут увидел , что мой рюкзак в руках бородатого. Я выбрался из фургона, тут к нам подошёл третий персонаж, холеный такой в ковбойской шляпе.
- Вот, Михалыч, новеньких загребли.- доложил один из бородатых.
- Хорошо, хорошо. Разместите с остальными. Документы есть?
- Только у туриста.- хохотнул тот, что был в темных очках.
- Славненько,- одобрил Михалыч,- выпивка с меня.
Нас с Ерохой "проводили" с сарай по соседству, где уже сидели три пленника. "Двое из ларца", как я мысленно окрестил бородачей, ушли, весело хохоча, видимо предвкушали обещанную выпивку.
Наши соседи по сараю были не разговорчивые, но мне удалось узнать, что они тут давно, документы у них отобрали и работают они от зари до зари за кашу и похлёбку.
- Сбежать не пытались?- спросил я.
- Двое пытались,- сообщил один из собратьев по несчастью,- так их у нас на глазах расстреляли и в реку сбросили.
Солнце садилось, наш каземат заснул, тут я увидел какой то свет. Это мой знакомец, Ероха, смотрел какой-то порноролик без звука.
- Откуда у тебя телефон?- прошептал я, - У меня все забрали.
- Они видать и не подумали, что у алкаша в кармане смартфон. - хихикнул Ероха.
- Слушай, Ероха, есть идея. Ты бы аккумулятор по пустякам не садил, зарядить то здесь негде.- я развел руками
- Так он бесполезен, денег на счёте ноль, да и связь тут не берет.
- Хочешь выбраться отсюда живым?
- А то!- подтвердил Ероха.
- Тогда спрячь, и жди команды, Феллини!
- Какая Фелиня?- не понял Ероха.
- Все, дружище, спать.
Ворота со скрипом открылись, кто-то толкнул меня в плечо.
- Подъем!- заорал один из братьев и загоготал, довольный собой.
- Завтрак, господа,- сказал второй и в сарай ввезли тележку. Наши "сокамерники" быстро соорудили стол из перевёрнутого ящика, разлили чай по кружкам и раздали по ломтю хлеба. Видимо это и был завтрак. В это время, к дому напротив, подъехал дорогущий внедорожник, с мигалкой на крыше.
- Кошелев приехал, начальник районного ОВД,- сообщил один из узников,- он «крышует» Михалыча.
Бородачи засуетились, принесли два больших пакета и погрузили их в багажник автомобиля. Кошелев и Михалыч о чем-то весело говорили и громко смеялись.
- Ероха, помнишь, о чем говорили? Готовь аппаратуру, будешь ролик снимать. Только я тебя прошу, чтобы не случилось, снимай до конца. Понял?
Ероха растерянно кивнул и достал смартфон из-под лавки.
Я вышел из сарая и пошел прямо к Кошелеву и Михалычу. Бородачей было не видно.
- Эй, чего тебе!- крикнул Михалыч,- А ну марш в сарай, скотина!
-Сука ты продажная,- обратился я к Кошелеву,- ты должен народ защищать, а ты бандитов- рабовладельцев крышуешь? Задушу, гада!
Полковник Кошелев резво выхватил пистолет и всадил в меня штук пять пуль раньше, чем я успел упасть на землю.
На шум выскочили "двое из ларца" и по команде Михалыча, взяв мое окровавленное тело за руки и за ноги, потащили к реке и бросили в мутный поток.
- Вот тварь, теперь пистолет чистить.- расстроено сказал Кошелев, сел в машину и уехал не прощаясь.
Ероха едва успел спрятать смартфон, как рабов погнали на работу. До самого вечера никто и слова не проронил, так были шокированы увиденным.
Меня, вернее мое безжизненное тело прибило километрах в трёх ниже по течению. Я не знаю как Волос Бога чинил мое бренное тело и удалял пули, но ближе к закату я пришел в себя. Меня тошнило, ран не было, но они почему-то болели. Я побрел обратно на ферму Михалыча.
Осторожно подобрался к сараю с рабами и тихо позвал Ероху. Что-то зашуршало, и я услышал, что кто-то сбивчиво шепчет Отче наш. Меня приняли за призрак, что не удивительно.
- Ероха, это я, живой, не приведение.
- Тебя же Кошелев застрелил,- заикаясь, прошептал тот.
- На, пощупай,- я протянул руку в щель,- ты видео снял?
Мой оператор с опаской коснулся моей руки.
- Точно живой?
- Конечно. Где видео?
-Вот,- Ероха протолкнул мне в щель смартфон,- только смарт то мой.
- Ты выбраться отсюда хочешь?
- Ещё как, даже пить брошу.
- Тогда потерпи пару дней и придет помощь. Пока.
Два дня я шел пешком, сторонясь проезжающих машин. В соседней деревне разжился чистой одеждой, если честно, просто украл белье с веревок. В областном центре нашел отделение ФСБ.
К моему удивлению меня внимательно выслушали, и уже через час я ехал в машине в составе колонны спецназа на ферму рабовладельцев.
Ероха радовался как ребенок, и все время спрашивал, как я это сделал. Я пошутил, что был в бронежилете, вряд ли он мне поверил.
- Вам тоже придется проехать с нами, для выяснения всех обстоятельств.- сказал мне офицер ФСБ.
- А Кошелева взяли?- с опаской спросил я.
- Да, уже везут к нам.
После трех часов ожидания в кабинет, где я скучал, вошел седой мужчина в костюме без галстука. Он положил передо мной листы бумаги, исписанные корявым подчерком.
- Я полковник Симонов Михаил Иванович. Видите ли, какая закавыка во всем этом деле, и потерпевшие и преступники утверждают. Что в вас всадили пять пуль в упор, а вы вернулись с того света…
Я внимательно прочитал показания всех фигурантов дела, вернее я делал вид, что читал, а сам старательно искал выход из этой ситуации. Не рассказывать же полковнику ФСБ о Волосе Бога, еще начнут опыты на мне ставить…
- Товарищ полковник,- спокойно ответил я,- у меня только одно объяснение. Видимо жертва Кошелева была очень похожа на меня. Я ведь написал, что и сам видел момент убийства из кустов, и сейчас понимаю, что мы действительно похожи.
- Странно, очень странно.- сказал полковник.
- В конце концов,- добавил я, расстегивая рубашку,- даже будь я в бронежилете, синяков от пяти выстрелов в упор я бы спрятать не смог.
Полковник с интересом посмотрел на мою обнаженную, без единой царапины грудь, вздохнул глубоко и протянул мне мои документы и пропуск.
- Вам завязать бы с бродяжничеством, ну то есть с вашим этим- туризмом…Все таки два высших образования и не кола, не двора.
- Я подумаю об этом, Михаил Иванович, спасибо за помощь и понимание.
Мы крепко пожали друг другу руки, и я покинул «гостеприимный отдел» ФСБ.

После того как я покинул землянку Матвея, прошел почти месяц. Я никого не вылечил, держал в тайне свои способности. Честно говоря, я их боялся, вернее не способностей, а последствий. Воспоминания о той боли откровенно пугали. Волос, терпеливо молчал, лишь иногда отвечая на мои вопросы. Казалось, что он меня понимает.
Я отказался от идеи возвращения в родной город. Путешествовал на попутках, в основном с дальнобойщиками, перебивался случайными заработками. Колол дрова и перекрывал крыши бабушкам в деревнях, получая не столько деньги, сколько кров и пищу.
Это странствие открыло для меня целый мир, которого я не мог видеть работая в своем офисе. Удивительно, но мне стали нравиться люди. Раньше я судил о них больше по внешнему виду, по дорогой одежде, внешнему лоску, а теперь я научился их слушать. Я понял, каждый из нас это целый мир, а жизнь большинства из нас достойна романа или экранизации.
Сегодня в полдень я вошёл в небольшой городок со странным названием "Вольное".
Купив в киоске пару пирожков с капустой, я присел на скамье небольшого местного парка. Пирожки оказались на удивление вкусными. Прогретый полуденным солнцем, я почти задремал, но вдруг услышал тихое всхлипывание. На скамье напротив сидела маленькая девочка лет десяти. Поставив ноги на скамью, она обняла голые коленки и тихо плакала, шмыгая носом. Я подумал, что мне лучше уйти, но проходя мимо девочки, я присел к ней.
- Что случилось, малышка? Я могу чем-то помочь?- вкрадчиво спросил я. Девочка посмотрела на меня и снова заплакала. Мне подумалось, что наверное не стоит продолжать разговор, тем более, что и вид мой был, скажем честно, не очень презентабельный. Я запылился в пути, был не брит, но что-то тянуло меня к этой бедной девочке.
- Может по мне и не скажешь, но я великий волшебник.- вдруг сказал я, и сам удивился своим словам. Девочка встрепенулись и посмотрела на меня с любопытством и недоверием.
- Вы думаете, я маленькая и меня можно обмануть?- вмхлипнула моя собеседница.
- А если я докажу, что волшебник?- загадочно предложил я.
-Валяйте.- сказала девочка и шмыгнула носом.
Нужно сказать, что за месяц странствий я научился перекрывать поток чужих мыслей в своей голове, а то, не ровен час, взорвется. Теперь же я решил воспользоваться своими способностями.
- Минуточку,- сказал я,- сейчас я все о тебе узнаю.
Для вида я наморщил лоб и потёр виски.
- Тебя зовут Алиса, тебе девять лет, а плачешь ты потому, что у тебя очень больна мама,- выпалил я.
Алиса подпрыгнула как ужаленная.
- Откуда вы знаете про меня и маму?- и снова залилась слезами.
- Я же волшебник и могу помочь твоей маме.
Алиса быстро вытерла слезы и посмотрела на меня с такой надеждой, что я уже знал, ее мама будет моим вторым пациентом.
Через двадцать минут мы были дома у Алисы. На пороге
Нас встретила женщина лет сорока. Она рассеяно выслушала сбивчивый рассказ девочки.
- Входите,- просто сказала женщина и мы прошли на кухню.
- Я к маме,- бросила Алиса и убежала в другую комнату.
- Меня зовут Наталья, я сестра Лены. Вы, наверное, ее однокурсник?- грустно спросила называвшаяся Натальей.
- Что-то вроде того,- ответил я.
- Ей осталось немного, иногда она перестает узнавать меня и Алису, так что и вас может не узнать.
- А где папа Алисы?
- Сбежал, как только узнал диагноз.
- Вы знаете, я могу помочь вашей сестре полностью излечиться.
- Если вы мошенник, то у нас нет денег, даже эта квартира уже заложена,- обречённо сказала моя собеседница.
- Тогда вам точно нечего терять, давайте попробуем? Я целитель.
Наталья посмотрела на меня как на сумасшедшего, но махнула рукой.
- Делайте, что хотите, теперь уже все равно.
Мы вошли в спальню больной. На кровати лежала женщина лет тридцати, худая, впалые глаза, а темные волосы лишь оттеняли бледность ее кожи.
- Алиса,- попросил я,- поиграй в своей комнате, а я постараюсь помочь твоей маме.
Алиса кивнула и вышла, закрыв дверь. В это время Елена пришла в себя и открыла глаза.
- Вы кто?- спросила она тихо
- Это врач,- опередила меня Наталья.
Мы, с сестрой Елены положили больную на бок, спиной ко мне. Я попросил Наталью выйти, но она, на отрез, отказалась, тогда я взял с нее слово, что все что произойдет, останется в тайне. Я объяснил женщине, что мне после сеанса будет нужен отдых, она кивнула.
Мысленно я активировал Волос. Когда он появился, Наталья вскрикнула и вскочила со стула, я схватил ее за запястье и строго усадил на место. Елена замерла, прошло две, может три, минуты и я рухнул к ногам Натальи, потеряв сознание.
Очнулся я в соседней комнате на кушетке, на полу играла Алиса.
- Солнышко, можно мне воды,- прохрипел я.
- Я сейчас!- девочка умчалась на кухню и через минуту появилась вместе с тетей.
- Как сестра?- спросил я, выпив залпом стакан воды
- Спит как младенец, даже щеки порозовели,- растерянно ответила Наталья.
- Долго я был без сознания?
- Около часа.
- Понятно. Ваша сестра будет спать не меньше десяти часов. С ней все будет хорошо.
- Как вы это сделали?!
- Не важно. Обещайте, что никому не скажете о том, что видели.
- Конечно, обещаю...
- Простите, но мне нужен отдых. Раскалывается голова. Еда дома есть? Нет не мне, вашей сестре, как она проснется.
Следующие три дня я провел как в бреду, но помню, как ко мне заходила Елена, что-то говорила, благодарила...
Наконец пришло просветление сознания. Я открыл глаза. У моей кушетки сидела Алиса и читала вслух книгу.
- Ой, ты очнулся,- радостно произнесла девочка,- А я верила, что ты волшебник. Спасибо, что спас мою маму.
Алиса подошла и обняла меня, у меня не нашлось слов, но я прослезился от умиления.
- Нет, Алиса, это ты ее спасла.
Ещё неделю я провел в этой семье, вновь обретающей счастье. Меня не знали чем угостить и куда усадить. Елена хорошела день ото дня, на радость сестре и дочке. Мне было хорошо с ними, но я понимал, что должен уйти.
И я ушел рано утром, захватив немного еды из холодильника. На прощание я зашел к Алисе, поцеловал ее в щеку.
- Какой ты хороший, волшебник,- пробормотала девочка сквозь сон.

Дай руку, милый, добрый друг,
Мы так с тобой похожи.
Жестокий мир кипит вокруг,
А я люблю, до дрожи.

С тобой, все словно в первый раз…
Огонь прикосновения...
Рукой касаешься руки,
Уже несешь смятение...

Ты мне дала вторую жизнь,
Тепло вдохнула в тело,
Теперь летим вдвоем, держись,
Ведь ты моя всецело.

Я очнулся и открыл глаза. Сфокусировался на бревенчатом накате потолка землянки и медленно сел.
- Приветствую нового Носителя,- сказал голос у меня в голове.
- Получилось,- спросил я.
- Да,- ответил голос в голове,- твой недуг излечен. Вообще то я не многословен и буду говорить с тобой только, когда захочешь.
- Я правильно понял, что решение я принимаю сам?
- Конечно.
-Отлично,- сказал я и вышел из землянки. Достал, по привычке, коробочку с моими таблетками, но понял, они не нужны. Я чувствовал себя удивительно легко и невольно улыбнулся.
- Матвей! - крикнул я,- Где ты!?
В ответ была тишина. Я пошел к роднику, умылся, попил из пригоршни ледяной воды и вернулся к костру. Я был страшно голоден. Доев с аппетитом все, что осталось в котелке, я пошел в землянку поискать что-то съедобное. Нашел булку чёрствого хлеба и пять банок тушёнки. Сев у костра, я с жадностью прикончил все пять банок холодной тушёнки и полбулки хлеба. Голод затих. Я лежал на поляне, подставив лицо жаркому солнцу. Тут в голове стали появляться обрывки фраз. Я слышал чьи-то мысли, это было очень необычное ощущение. Через минуту на тропе появился человек, он шел с трудом, опираясь на палку. Тяжело дыша он подошёл к костру.
- Здравствуйте. Вы Матвей?- спросил мужчина, тяжело дыша.
- Нет.- неспешно ответил я,- но я за него...
Мужчина с недоверием посмотрел на меня, но присел, по моему приглашению. Через час я уже знал его историю.
Звали его Алексей Петрович, отец троих детей и, конечно, умирающий от рака.
"Мы не можем ему отказать"- тихо сообщил голос в моей голове
- Я помогу вам,- сказал я бодро, хотя понятия не имел, что нужно делать.
Я послал нового знакомого к роднику за водой.
- Волос, я же не знаю, что нужно делать,- сказал я вслух.
"Ничего, я тебя всему научу"- ласково ответил голос в моей голове.
Мы заварили зверобой, что нашли здесь же. Перекусили бутербродами Петровича, поговорили "за жизнь"... По примеру Матвея, на закате я пригласил моего нового знакомого в землянку. Мы сели напротив, я попросил Алексея Петровича закрыть глаза, тут появился Волос из моего левого виска. Висок зажгло, и я едва сдержался, чтоб не почесать его. Волос вытянулся к моему первому пациенту, обогнул шею и вошёл в тело в области основания черепа. Петрович замер, словно окаменел, и в этот момент в мой мозг хлынула его боль, тревоги и воспоминания. За считанные минуты я впустил в себя всю его жизнь, всего его самого... Казалось, что моя голова взорвется, у меня затряслись руки. Волос вышел из пациента, я попытался встать, но рухнул как подкошенный. Рухнул и Петрович, мы лежали рядом. Он был без сознания, а я соображал с трудом и едва мог пошевелиться.
"Ты молодец, большинство теряет сознание при первом сеансе на несколько часов"- похвалил меня Волос.
Через пару часов я смог встать и выбраться из землянки. Практически на ощупь, было уже темно, добрался до родника и умылся ледяной водой.
- Не думал, что это будет так... Может, со временем привыкну?
"Жаль, но к этому практически невозможно привыкнуть"- грустно сказал голос в голове.
- А ты тоже испытываешь такие ощущения?
Получив утвердительный ответ, я отправился в землянку, с трудом уложил Петровича на лежанку, добрался до шалаша, рухнул и забылся до утра.
Проснулся я первым, во рту все пересохло. Я зачерпнул из котелка холодного чая и жадно выпил.
Мой пациент пришел в себя ближе к полудню. Выйдя из землянки, он просто светился от удовольствия, жадно доел все свои запасы и непрерывно благодарил меня. От этой болтовни моя голова болела ещё больше, и я велел ему уходить, а сам пошел в землянку. Меня сморил тревожный сон, боль не утихала даже во сне. Вот так, в мучениях я провел три или четыре дня. Восстановившись, я решил, побыстрее покинуть это место, пока ещё кто-нибудь не пришел. На тропе я встретил женщину, она спросила, правильно ли идёт к Матвею. Я пожал плечами и прошел мимо, и я не соврал, Матвея я больше никогда не видел.

Я проснулся, когда солнце уже встало. Матвей готовил на костре какое-то варево. Запах был аппетитным. Я вылез из шалаша.
- Умыться можешь там, у ручья.- махнул рукой Матвей.
Ниже по склону действительно был родник. Я умылся, запил родниковой водой свои многочисленные таблетки и капсулы. Немного посидел и пошел к костру.
- Что ты решил?- спросил Матвей, не глядя на меня.
- Я долго взвешивал все за и против. Выбора у меня нет, или почти нет... Я согласен.
Спина Матвея вздрогнула, он замер на пару секунд, потом продолжил мешать еду в котелке.
- Спасибо тебе, но это не обязательно,- вдруг сказал Матвей,- я излечу тебя в любом случае, вчера я погорячился. Принятие Волоса может быть только добровольным и осознанным, я не могу тебе ставить условия.
- Интересно, - задумался я,- но я уже принял решение и хочу это испытать. Добровольно.
- Я буду очень благодарен тебе, если ты меня освободишь от этой ноши, но готов ли ты сам ее нести?
- Так уж сложилось, Матвей, что я бестолково прожил свою жизнь. Нет ни семьи, ни детей, потеряна работа... Стать Носителем для меня, это шанс сделать что-то важное в этой жизни. Да и вообще, хочу почувствовать себя богом,- усмехнулся я.
Мы обедали кашей с мясом, с запахом дыма и в полном молчании.
- Ну, если ты все решил, совершим ритуал вечером. Я бы хотел тебе дать еще время подумать.
- Как скажешь, Матвей! - бодро ответил я.
Матвей подробно описал процедуру смены носителя. Лечение мне не нужно, потому что Волос Бога сам излечит своего носителя. Больше об этом мы не говорили до самого вечера, общаясь на отвлеченные темы.
Солнце клонилось к закату, когда Матвей пригласил меня в землянку. Мы сели напротив друг друга.
- Я готов передать тебе Волос Бога,- четко произнес Матвей.
- Я готов принять Волос Бога,- так же отчётливо произнес я.
Волос появился незамедлительно, и в этот раз я заметил, что появляется он из левого виска, обвил мою шею. Я почувствовал сильное жжение в затылке и потерял сознание.

Этот сюжет приснился мне во сне. Обычно сны это отголоски того, что видел, слышал...А это пришло спонтанно, проснулся и быстро проговорил,чтоб запомнить. Вот делюсь с вами.

Мы сидели у костра, я и Матвей. Потрескивали дрова в костре, извергая искры, а те взлетали в высоту и растворялись в черноте ночного неба.
- Как ты узнал обо мне?- тихо спросил Матвей.
- Вначале просто слухи, а потом встретил одного из ваших пациентов, если можно так сказать, он и посоветовал ехать сюда,- ответил я.
- Сколько тебе отводят врачи?- продолжил мой собеседник.
- Не больше трёх месяцев. - грустно ответил я.
В воздухе повисла пауза.
- Я помогу тебе, но при одном условии,- сказал Матвей и посмотрел мне в глаза.
- Я приму любые условия,- поспешил ответить я.
- Не торопись, условие тебе может не понравиться.
Опять пауза, треск поленьев в костре и Матвей начал свой рассказ.
-Это было так давно, что никто не помнит как это случилось и кем был первый носитель Волоса Бога.
- Волос Бога!- воскликнул я в изумлении и тут увидел на голове моего собеседника длинный, около метра, белоснежный волос. Он двигался самостоятельно, словно был живым. Волос вытянулся в мою сторону и я невольно отшатнулся, но тот быстро свернулся. Было ощущение, что он втянулся в голову Матвея.
-Не бойся,- улыбнулся носитель Волоса,- он не опасен, но может тебя излечить.
Я сидел словно парализованный.
- Я могу продолжить свой рассказ?- спросил Матвей.
- Да, конечно,- с волнением ответил я.
В этот вечер я узнал удивительные вещи. Как вы поняли, кем и когда был дарован Волос, никто не знал, но он давал своему носителю поистине волшебную силу. Способность излечить любую болезнь, чтение чужих мыслей,
и, наконец, бессмертие человека на период обладания им. Тут Матвей взял нож и полоснул им по своему запястью.
-Что вы делаете!- закричал я и хотел рукой закрыть рану Матвея. Он сначала отстранился, а потом протянул мне руку. В свете костра я увидел, как рана затягивается на глазах и исчезает.
- Волос дарит мне не только бессмертие, но и неуязвимость, меня не возможно убить,- с какой-то грустью произнес мой собеседник.
Матвей замолчал, а я сидел шокированный последними событиями. Не верилось, что все происходящее реально.
-Поверь мне, никаких фокусов и гипноза, все реально,- сказал Матвей, подбрасывая ветки в огонь.
- Просто фантастика, мой мозг отказывается верить, вы обладаете поистине божественной силой,- с расстановкой проговорил я.
- У всего этого есть побочные эффекты,- продолжил Матвей,- каждый раз, когда я занимаюсь излечением, Волос заставляет пропускать через себя всю боль пациента. Иногда это не выносимо, кроме того несколько дней я ощущаю эхо этой боли и страданий. Ещё нюанс, я не имею права отказать в помощи даже последнему подонку, а если использую силу во вред другому, моя жизнь становится пыткой...
Матвей замолчал, тяжело дыша. Я понимал, что на него нахлынули не лёгкие воспоминания. Мы сидели, молча минут десять.
- Поэтому я уединился здесь, в горах, я очень устал.
- Сколько же вам лет?- не удержался я.
- Двести сорок, наверное,- обречённо сказал Матвей.
- Так вот,- продолжил мой собеседник,- условие... Я тебя излечу, но ты сам станешь Носителем, и будешь им, пока не передашь Волос другому.
-Я!- на этом мой словарный запас закончился.
- Подумай, до завтра, на ночь можешь устроиться вон в том шалаше, он для гостей.- Матвей встал и уныло побрел в свою землянку.
Я ещё около часа сидел у угасающего костра, переваривая все мною услышанное. Стало прохладно, и я поспешил в шалаш. Сна не было, я все размышлял над словами Матвея и забылся только ближе к утру.

Мы грезим звёздами, тоскуя о дожде,
Сжигаем мир в бессмысленной вражде.
Молитвы не иконам, а рублю,
Мы потеряли смысл слова "люблю".
Карьерный рост нам заменил предназначение,
И искаженным стало самовыражение.
Сосед соседу злейший враг,
У пошлости опять по «телеку» аншлаг...
Летит мир в пропасть с песнями и в танце,
И видят гуру в неком самозванце.
Колдуньи, ведьмы, шабаш на экране,
Шаманы, колдуны, а где же христиане?
Святая Русь, вернись к своим корням,
На фронте помоги нашим парням,
Вернуться пусть и пусть народ разбудят,
А головы горячие остудят.

Цветет в теплице орхидея,
Краса тропических лесов.
Пред красотою цепенея,
Как мне найти достойных слов?
В восторге люди от размера,
От ярких красок на показ,
Из рук какого модельера,
Цветок исполнен на заказ?
Восторг не долгим был, друзья,
Цветок понюхать захотел...
Вдруг, запах острого гнилья...
Цветок отчаянно смердел.
Мы тех встречаем по одёжке,
Что ослепительно блестят,
И аплодируем в ладошки,
Ещё не зная, что смердят...

Соловьи не поют больше песни,
Не хотят они петь, хоть ты тресни.
Объявили они забастовку,
И хотят провести рокеровку.

Соловьи хотят утками быть,
Крякать громко, в развалку ходить,
При желании, плавать в пруду...
Вот такую несут ерунду.

Ну а уткам, по вкусу обмен,
Голоса получают в замен.
Вот господь улыбнулся и дал,
То, о чём уже каждый мечтал.

Соловьи стали утками в миг,
Но злой рок все же птичек настиг.
Повели себя просто по-свински,
Стали утками... по-пекински…

Поглощает мой город ночь,
Мне ему уже не помочь,
Себя город спасает сам,
Ярким светом цветных реклам.
Город Свет, город Фейерверк,
Мою душу, мой свет отверг,
Даже птицы не вьют здесь гнезд,
Я не вижу на небе звёзд.
Не ложится здесь белый снег,
Ускоряет время свой бег,
Тут фальшивым кажется смех,
И не ценят чужой успех.
Убегу из него, убегу,
В старый домик на берегу.
За окном течет речка, журча,
И с тенями играет свеча .

Была бы цель

Отболело, отошло, забылось,
Паутиной, пылью все покрылось.
Но торчит под сердцем ржавый гвоздь,
То ли скука донимает, то ли злость...

Ночью не дают душе покоя,
Звуки то ли шторма, то ли боя.
Вижу смутно памяти мираж,
Видимо пора и мне в тираж...

Не допел, недолюбил, как все,
Мне б босым, по утренней росе...
Нет уж сил, желаний тоже нет,
Жду в туннеле долгожданный свет...

А меня встречает злая тьма,
Вьюжная, холодная зима.
Может рано, братцы, мне в туннель,
Силы я найду, была бы цель...

Над обломками потерянного мира,
Летят следы трассирующих пуль,
Охрипший голос Лехи, командира,
Вперёд нас гонит сквозь ночной июль.

Чужой окоп, блиндаж, и три гранаты
Смерть принесут кому-то в этот миг.
Здесь наша жизнь, сегодня мы солдаты,
И больше ничего, сказал вчера комбриг.

Дом далеко, семья, уютный мир,
И после ада, кажется, там рай...
Мечты прервет встревоженный эфир,
На миг забыл, что здесь передний край.

И снова в бой, на штурм чужих позиций,
Друзей теряя, на непонятой войне,
А сердце бьётся раненою птицей,
В такт, автоматной трескотне.

Записано со слов пенсионера.

Жизнь, с ухабами дорога,
Бьёт ключом, по голове,
И не жизнь, а безнадёга,
А тузов нет в рукаве.

Помолясь в пучину прыгнем,
И закрутит, заштормит,
Но и к этому привыкнем,
Если что, возьмём кредит.

В кабале всю жизнь у банка,
На десятом этаже,
Из продуктов, только манка,
Запорожец в гараже ...

В основном живём неплохо,
Лишь бы не было войны,
И от выдоха до вздоха,
Все в долгу мы у страны.

Завтра пенсию добавят,
Телевизор нам сказал,
Понимаю, что лукавят,
Посмотрю- ка сериал...

Любовь свята, а страсть греховна,
Мысль абсолютно безусловна,
Но мы летим в объятья страсти,
Рвем прошлое, и жизнь на части...
Мозги включаются потом...
Была ли эта ночь грехом?
Роман любви, иль страсти повесть,
Расскажет утром только совесть.
А совесть тоже редкий дар,
Когда страстей хлебнул нектар.
Так что же свято? Страсть, любовь?
Вопрос волнует нашу кровь,
Любовь навечно, страсть на миг...
Я это с возрастом постиг.

Январская капель, как вестник,
Свидетель неизбежности весны.
Грядущего тепла предвестник,
В реальность воплотивший наши сны.

Такого я не помню, хоть убейте,
Зима уральская сурова и строга,
Но о морозах вы не сожалейте,
Вернуться и метели, и снега...

На Рождество послали нам весну,
Что не сняло торжественность момента,
Сниму я шапку, куртку расстегну,
Впитав тепло, Его эксперимента.

Затянет небо звездным покрывалом,
Взойдет Луна, дав свет своим серпом.
Цикады зазвучат божественным хоралом,
И ночь накроет бархатным крылом.

Вздохнет земля, дыша ночной прохладой,
Мышь зашуршит упавшею листвой...
А светлячки, летая над рассадой,
Не вспомнят даже про палящий зной.

Так было и так будет очень скоро,
Летит планета среди звёздной пыли,
Зима не станет яблоком раздора,
Тепло мы помним, лето не забыли.

Когда-нибудь состаришься, как я,
И прошлого решишь собрать крупицы.
Ты вспомнишь, у тебя была семья,
Поймёшь, листая пожелтевшие страницы.

Я сохраню свои стихи в надежде,
Что кто-то обязательно прочтет...
Простит огрехи старому невежде,
Всплакнет со мной и обязательно поймет.

Поймет, что не держал я зла в желаниях,
Что ошибался... Я же человек.
И, обманулся в долгих ожиданиях,
Возможно зря прожив земной свой век.

Господь мой, дай мне сил и веры
Мой путь достойно до конца пройти,
С любовью в сердце, с чувством меры,
Не дай разочарованным уйти...

Мы когда потеряли крылья?
Просто ползать решили, когда?
В пору бед и души бессилья,
Когда страхом сковала беда?

Научились мы пресмыкаться,
Позабыв свободный полет...
Больше некуда опускаться,
Разве что с головою под лёд.

Нами правят земные крысы,
Будто делают все назло,
Предлагают свои компромиссы…
Чтоб не встали опять на крыло?

Что-то там, внутри, жаждет неба,
Манит вверх, от людской суеты.
Здесь в избытке зрелищ и хлеба,
И бетонных квартир тесноты...

Не простым был старый год,
Были взлеты и падения.
Праздник празднует народ,
Года нового рожденье.

Что сулит нам двадцать пятый,
Славный мир или войну?
Может год рукопожатий,
Неба синь и глубину...

Мы гадать, сейчас не станем,
Пожелаем счастья всем,
Мы добром, добро притянем,
И оставим на совсем.

Шлю я добрые флюиды,
Всем друзьям и всем врагам,
Позабуду все обиды,
Пожелаю счастья вам .

Слышу по ночам я команду, братцы:
"По местам стоять! С якоря сниматься!"
И ласкает волосы океанский бриз...
(А они откуда у меня взялись?) 😊

Понимаю, сон. Хожу по кораблю,
Снова ощущаю, как его люблю...
Те же переборки, люки, леера...
Словно бы по трапу я сошел вчера.

Драит друг барашки, улыбка, счастлив он,
Видимо мы видим один и тот же сон.
А в столовой снова тарелки нарасхват,
С камбуза борща вкуснейший аромат.

В курилочке на юте свежий анекдот,
Принимает дело весёлый оборот...
И забыть то время у меня нет сил,
Только бы будильник сейчас не разбудил...

Мне приснилось в кошмарном сне,
Что земля полыхает в огне,
И сошедший с ума маргинал,
Кнопку смерти все же нажал.

В муках тяжких сгорала земля,
Серым пеплом покрылись поля...
Видел я как кипел океан,
Как взорвался огромный вулкан...

Позабыли Завет и Коран,
Тупым взором вцепились в экран,
Погрузились в хмельное вино,
Только жизнь совсем не кино...

Из старого шагну я в новый,
Пусть будет не такой бедовый.
Прощу друзей, прощу врагов,
В запасе много добрых слов.

Не понесу с собой обиду,
И даже не подам я виду,
Что чем-то озабочен я,
Со мной сейчас мои друзья.

Я им здоровья пожелаю,
К ним чувства нежные питаю.
Я их пронес сквозь толщу лет,
И не ищу на них ответ...

Редки ребята наши встречи,
Какой же теплый зимний вечер!
Богатый стол и суета,
Какая, братцы, красота!

Я вас люблю, чего же боле,
Скажу на праздничном застолье,
Я много добрых, нежных слов...
Сто лет не знать вам докторов.

Пусть праздник в каждый дом стучится,
Пусть прилетит он к вам как птица,
На крыльях радости и счастья,
Прогонит хвори и несчастье.

Так с Новым годом , господа!
Пусть обойдет ваш дом беда!
Теперь вперёд, к весне и свету,
Прямым путем к теплу и лету!

Я для тебя раскрою небеса,
Я подарю тебе Луну и звёзды,
Я соберу все в мире чудеса,
Чтоб окупить твои святые слезы...

Я знаю, ты как прежде ждёшь,
С тоской глядишь на старую калитку,
И допоздна с крыльца ты не уйдешь,
Творя за здравие мое молитву.

Нельзя уйти и не вернуться, если ждут,
Лампадку зажигая у иконы,
Пишите письма, обязательно прочтут,
Любовь сама творит свои законы.

Море и солнце, горячий песок,
Здесь облака плывут на восток,
Попутный ветер, парус тугой,
Но у штурвала не я, а другой.

Кто-то получит все, что хотел,
Я, как всегда, опять не удел.
Хочется к морю, солнца, тепла...
Эта тоска выжигает дотла.

За мерзлым окном белый пейзаж,
Из белого цвета белый коллаж,
Прохожих следы заметает метель,
Зима на Урале время потерь...

Цветные огни, горка и ель,
На окнах замерзших белая гжель.
А там, где-то, море дышит сейчас,
Зреет кокос, растет ананас...

Шесть и ноль, это просто жесть,
А в душе, разве что, двадцать шесть.
Жил я правильно или нет,
С точки зрения прожитых лет?
Нет ответа на сложный вопрос,
Но физический есть износ.
Паспорт мне уже не менять,
Но, пока, могу сочинять.
Бью я рифмой по тяжести лет,
И, как прежде, люблю белый свет,
Чистый воздух, небес синеву...
Коль даст бог, ещё поживу.
Вроде поздно, а хочется жить,
Удивляться и внуков растить.
Хоть и жёстко звучит шесть и ноль,
Когда вдруг донимает боль,
Но не тело болит, а душа...
До чего же жизнь хороша!

Я не люблю футбол, ну хоть убейте,
Болельщики, простите, мужики!
Коль нравится, конечно, поглазейте,
На сколько ноги у ребят ловки.

Давно уж нет хороших футболистов,
И результатов мировых, как будто, ноль.
Зарплата больше чем у хоккеистов,
На выходе всего лишь в сердце боль.

Ну, не умеем, значит, не играйте,
А коль на поле вышел, шевелись.
Мяч получили, значит убегайте,
В девятку попади, не ошибись...

Я не люблю футбол, теперь уж точно,
Играть в него не можем мы совсем.
Опять покинули чемпионат досрочно,
Добавят обязательно зарплату всем...

Снегири, словно красные гроздья,
Облепили кусты под окном.
А зима, белокурая гостья,
Мир укрыла белым крылом.

Мир зимы для меня черно- белый,
Только светятся окна во мгле.
Лес стоит словно заледенелый,
Свои ветви прижавши к земле.

Угораздило в стылую пору
Появиться на этой Земле,
Неуютный открылся мир взору,
Лишь узоры на мутном стекле.

Что зима? Ожидание лета,
В зимней спячке деревья, дома...
Очень хочется солнца и света,
Или точно, сойду я с ума...

Угнетают короткие дни,
Тучи низкие над головой.
Фонарей, заметенных, огни
Не справляются с зимней мглой.

Где ж ты зимний морозный день,
Когда солнце искрится в снегу,
Когда яркая даже тень,
Что отбросил ты на бегу.

Небо давит, а не бодрит,
Заползает серость в глаза,
Воробей в ознобе дрожит,
Очень мрачная полоса...

В теплых шубах, сутулясь, люди,
Прикрываясь воротником,
Будто бы по чьей-то причуде,
Семенят к остановке бегом.

Новый год под бой курантов,
Встретит весело страна.
Крики пьяных фигурантов,
И конечно ночь без сна...

Разрезают небо вспышки,
Это праздничный салют.
Это взрослые мальчишки
Всем привет передают.

Дышат паром с перегаром,
И улыбка во весь рот,
Повелось в стране не даром,
Все пропить на Новый год.

Хоть начнется все прилично,
После Путина всерьез,
Встретим год мы феерично,
И страна пойдет в разнос...

Падают снежинки, замерзает нос,
По земле шагает дедушка Мороз.
Ёлочка огнями радует детей,
И даже на морозе становится теплей.

Ледяная горка, лыжи и коньки,
На пруду застывшем теснятся рыбаки.
Снега по колено, зима взяла свое,
А на верёвке сохнет застывшее белье.

Со старыми печалями прошлый год уйдет,
Нас одарит радостью этот Новый год.
Все что было, прошлым станет в один миг...
Жалко. Я ведь к старому так уже привык...

Стихи, конечно, от души,
Но рифмы не хватает.
На суд других ты не спеши,
Подруга намекает.

Нет рифмы, ну и что?
Скажу, что вольный стих.
И по количеству за то,
Тут как у семерых.

Строчит она и день, и ночь,
Стучит клавиатурой,
И напечататься не прочь,
С такой макулатурой.

Причина гордости конечно,
На стих ее, сертификат!
Оригинальность, бесконечна...
А может снова, самиздат?

Есть такие люди на свете,
С виду, просто дворянского рода,
Тут манерность в приоритете,
Далеки они от народа...

Пышность фраз и осанка вроде,
В ресторане обед бездушный.
Поведение сплошь по методе,
Поцелуй ему шлёт воздушный.

Ну, графиня, никак иначе,
И вуаль, и конечно шляпка.
А лет десять назад, на даче,
Вместо веера была тяпка.

Это Светка, соседка наша,
Но меня она вряд ли узнает.
Она мастер была эпатажа,
А теперь в ресторанах мелькает.

А напротив, сидит Вовка,
Его тоже я с детства знаю.
Дам богатых разводит ловко,
У них денег всегда занимает.

И пытаются два прохвоста
Развести друг друга на деньги.
Только сделать это не просто,
При завышенной самооценке.

Когда я был молод, уверен в себе,
Казалось моря по колено.
Пытался условия ставить судьбе,
И спорил я с ней неизменно.

О старые грабли я лоб расшибал,
Не раз и не два, постоянно.
Не глядя под ноги, по миру шагал,
И верил в себя окаянно…

Немало я шишек конечно набил,
Но мудрость приходит с годами.
Прощался, прощал и снова любил,
Свой путь омывая слезами.

Седые виски, нет беса в ребре,
Но чувствовать начал острее.
Себя узнаю в молодом бунтаре,
И быть призываю скромнее...

Я прошел уже сотни дорог,
Истоптал я немало сапог,
Я уже позабыл все, что знал,
И не помню кого я искал.
Что тянуло в дорогу меня,
И давало любви и огня?
Что вело, и призывно звало,
Отгоняя напасти и зло?
Но ведь что-то влекло меня в путь,
Но ведь кто-то шептал "не забудь"...
Как же память моя коротка,
А судьба непомерно жутка...
Как вернуться в покинутый дом,
Где рябина растет под окном,
На пороге старушка в платке,
И искрится река в далеке...
Я не помню дорогу домой,
Я ушел долгой снежной зимой,
Так и жил никого не любя,
Значит вечно скитаться судьба.

Где луна зацепилась за звёзды,
Дремлет, тихо дыша океан,
Омывая пиратские кости,
Размывает прибрежный бархан.

Ну, а завтра в безумии ветер,
Будет берег волной штурмовать,
Пальмы рвать как рассерженный цербер,
В жутком реве побед ликовать.

Океан переменчив и вечен,
Пока вечна Земля под Луной,
В тоже время он так человечен,
Когда спит обретая покой.

Промывает мозги пропаганда,
Страстно воет 3D аватар,
РенТВ гонит нам про мутанта,
СТС вновь включил сериал...

Ну а Пятый нас "Следом" терзает,
И не год, и не два, и не три...
ТНТ юморит, не цепляет,
Ну, а Первый? Смотри, не смотри....

Обмельчало ТВ на экране
Диктор лепит слова невпопад...
Вот грузины уже на майдане,
Жму я кнопки пультА наугад...

Поглощает войны рутина,
Словно снежная круговерть,
Небо, цвета аквамарина,
А в затылок уж дышит смерть.

Время здесь потеряло силу,
Мир скукожился до блиндажа,
Не узнать теперь заводилу,
Что не сдал врагам рубежа.

Руки ноют от напряжения,
От стрельбы он почти оглох,
А в глазах огонек удивления,
"Я же жив", и глубокий вздох...

Не понять на сытой "гражданке",
Как усталость их валит с ног.
Кто-то спит как убитый в танке,
В блиндаже, не снимая сапог.

И в такие минуты покоя,
Посещают цветные сны,
Там есть дом и нет звуков боя,
Шепот нежный родной жены...

Я звезд с неба не хватал,
Я как проклятый пахал,
Думал, главное семья,
В конце списка где-то я...

Как и все, слегка грешил,
Просто шел, и просто жил.
Благодарности не ждал,
Просто жил и отдавал...

Когда тлел, когда горел,
И как все, увы, старел...
Нет, не выгорел дотла,
Потерял лишь два крыла.

Мне летать теперь не смочь,
Я присесть порой не прочь,
То колено, то спина,
То не спится допоздна...

Вот пишу, уже заря,
Не прожито время зря,
Чтоб детей своих растить,
Точно стоило пожить...

Страна моя могучая,
Ты дочь мороза жгучего,
Морской водой омытая,
Конечно, знаменитая.

Растут березы белые,
А люди живут смелые,
Леса шумят широкие,
А реки здесь глубокие.

Живут народы разные,
Есть залежи алмазные,
У нас есть нефть и газ
И опытный спецназ.

Не раз желали покорить,
Нам не впервой врага громить,
Но не родилась сила,
Чтоб нас поработила.

Восстанет снова из руин,
Страна берёз, страна рябин,
Сердца не охладели,
Господь ведёт нас к цели.

Всё прошло, и всё ещё будет,
Было многое, но всё впереди.
Тот кто чувствовал, не забудет,
Не назад, а вперёд гляди.

Очень важно, что делал в жизни ,
Что делами хотел сказать.
Закуси удила, зубы стисни,
И не думай закончить мечтать.

Сто дорог впереди, направлений,
Кое- что ещё могут и деды.
Ещё много сил и умений
И не стоптаны старые кеды...

Небо сомкнуло глаза,
Тьма крадется к домам.
И, наступая, гроза
Режет ее пополам.
Молнии разят наугад,
Вспышки бьют по глазам,
Гром гремит невпопад,
Дань отдавая богам.

В странное время живём,
Молимся и грешим,
Будто вслепую идём,
Сами войны хотим.
Боги сходят с ума,
От наших желаний и просьб,
Рад, разве что, сатана,
Что где-то опять, взорвалось...

Гордо идём на грозу,
Снова орлиный клич,
Не важно кто там, внизу,
Нам бы небо постичь...
Нам бы сорвать куш,
Победа любой ценой,
Ценой человеческих душ,
Вновь пополняем строй...

Мечется запад в истерике,
"Трамп получил власть!"
Согласия нет в Америке,
"Россия готова напасть!"

Крысы грызутся в банке,
Чтоб от кормушки урвать,
Радуюсь их перебранке,
Довольный ложусь спать...

Жизнь идёт по спирали,
Все повторяется вновь,
Вернётся все то, что отдали,
И кровью вернётся кровь.

Добро же добром вернется,
Любовью одарит любовь,
Но Западу вновь неймётся,
Знать снова прольётся кровь...

Хочу туда, где ласковое солнце,
Где море лижет золотой песок,
Где волны дарят тысячу эмоций,
И ветер в парус бьёт наискосок.

Наполнит грудь соленый ветер,
Наполнит паруса восторг,
Гудок даст рыболовный сейнер,
Форштевень ощутит напор...

Штурвал в руках, в душе свобода,
И снова слились океан и я,
Мы вместе от заката до восхода,
А экипаж опять моя семья.

Я уже не способен на глупости,
Сожалею, но это факт.
Но, на счастье, лишён скупости
И пока присутствует такт.

Мне ходить, пока, весело,
Ну и выпить, я не дурак,
Приму то, что судьба отвесила,
Ведь мужчина я, как никак.

Не люблю шумной компании,
Если нет за столом друзей.
Поддержу в любом начинании,
Не боюсь больших скоростей.

Я татухами не обколотый,
Душой молод и бодр с утра,
Если кофе есть молотый,
То работа пойдёт на ура...

С верой в бога и силы небесные,
Начинаю стихи строчить...
Через муки души и телесные,
Мне ещё бы хотелось пожить...

За окном завывает ветер
И стучит веткой в стекло,
Расчищает дорогу грейдер,
Только пять, а уже темно.

Снег укрыл дома и деревья,
Расстелил свое полотно,
И искрится зимы творение
Словно сказочное кино.

Мы, на зимних листах белых,
Свой оставить готовы след,
И в ладонях заледенелых,
Первый снег сжимает поэт...

На руинах нашего мира
Будут вновь города возводить.
Интернета не станет, эфира,
Только люди продолжат любить.

Будут снова смеяться дети
И валяться в зелёной траве.
Поменяется все на свете,
Ведь все беды у нас, в голове.

Остудить как горячие головы?
Научить как детей любить?
Тех у власти, что ещё молоды,
Старых, что не хотят уходить.

Я смотрю на бездетных правителей,
Судьбы мира решают они.
Вижу благ мирских потребителей,
Изрыгателей болтовни.

Знаю, все уже было,
Верю, все повторится опять.
Время только глаза прикрыло,
Чтобы вновь запуститься вспять.

Они повстречались
Случайно в метро,
И снова случайно
В дешевом бистро.

Не сразу, конечно,
До брака дошло,
Но что-то, к друг-другу
Их точно влекло.

Они расписались
Без помпы вдвоем,
Под зонтиком, рядом
Пришли под дождем...

Их счастье нашло,
Что они так искали,
Сердца в унисон
И души совпали.

Он был не богат,
Она, не красотка,
Немолод уже
И она не молодка.

Живут, по сей день,
Нянчат внучат,
И вряд ли невзгоды
Их разлучАт.

Она уж не та,
Не первая свежесть,
Нет искры в глазах,
В движениях размерность.

Жених простоват,
В речах недалек,
Достоинство лишь
Большой кошелек.

На свадьбе все близкие,
Только родня,
Тут редкое "горько"
И нет уж огня ...

И как кипятком
Ее он ошпарил,
Когда, через месяц,
Впервые ударил...

Вновь в поиске оба,
А счастья все нет,
И главной надеждой
Стал интернет...

Он "мачо" небритый,
Как с модной картинки
Прекрасная пара,
Для юной блондинки.

Она, как с обложки
Чужого журнала,
На свадьбе подружек
Своих затмевала.

Завидовал каждый,
Такому то счастью,
Но свадьба была
От жизни лишь частью.

Их съела рутина,
И быт их достал,
От женских капризов
Наш "мачо" устал.

Тот брак был недолог,
Вновь в поиске оба,
Как будто не брак был,
А, кинопроба...

По ушам бьет железный звон,
Может быть это просто сон...
И не жил я совсем, а спал,
Все, что помню- я лишь мечтал.
Вроде жил, ну а было ли?
В память черти мосты сожгли.
В голове стоит страшный гул,
Я густую слюну сглотнул.
Помню бой и рядом разрыв,
Отделение шло на прорыв...
Как с похмелья сижу, разбуженный,
Теперь понял, я просто контуженный.

Мы победим, одолев супостата.
Мы отомстим за плач матерей.
Наши, не бросят на поле солдата,
Жены дождутся любимых мужей.
Дети любимого папу обнимут,
Узнают отца в постаревшем бойце.
Да это он, подтвердит старый снимок,
Только щетина седа на лице.
Счастье вернётся в дом и квартиру,
Будет оно, даже в двойне.
Добрая весть разлетится по миру,
Но, будут сниться сны о войне.

Жизнь горькая и сладкая, с оттенком сожаления,
И грустно, и внимательно смотрю я в отражение.
Расскажут все, что было- морщинки на лице,
О доброй моей матери и никаком отце.

Да, на лице морщины, а шрамы на душе,
Не получилось счастья, нет рая в шалаше.
Я дую на холодное, обжёгся кипятком,
И снова мне не хочется остаться дураком.

Я вовсе не обижен, сам виноват во всем,
Теперь я не один, вдвоем, переживём.
За все, что пережито, судьба дала мне шанс,
Ты рядом, ты со мною, и есть в душе баланс.

От бессилия плачет небо.
Тучи черные над землёй
Поливают дождем свирепо,
Осень кажется западней.
Под зонтами сутулясь люди
Принимают такой как есть...
Осень, скуки пора, по сути,
Мне успела уже надоесть.
Не манят золотые дали,
И раскисшие тропы дней,
Мы получше погоду видали,
С ярким солнцем и потеплей.
Не пойму я любителей осени!
Это мертвые листья шуршат...
А на небе не видно и просини,
И от холода капли дрожат.

Я с понедельника начну,
Всё в жизни поменяю.
Сменю работу, дом, жену,
Я честно заявляю.
Ну а сегодня лишь среда,
На стареньком диване
Я не подвинуть никуда,
Понежусь как в нирване.
Жена, мне чаю приготовь
И пирожков с капустой,
Да не клади туда морковь,
И лука чтоб негусто ...
Ну точно поменяю жизнь,
Устал уже от этой,
Хочу я свежести, новизн,
А тут... пюре с котлетой....